Артур Сагитов: Д умаю только о футболе
Год назад футбол шёл в России и мире по привычному расписанию, а за казанский «Рубин» на поле выходили сразу несколько воспитанников. Одним из самых активных был Артур Сагитов. Нападающий в 18 лет дебютировал за родной клуб, вскоре забил первый гол и помог Курбану Бердыеву одержать одну из последних побед с «рубиновыми».
Летом Сагитов прошёл все сборы с казанцами и даже забивал в контрольных матчах, но в итоге уехал в аренду, в «Нижний Новгород». В ФНЛ он проводит свой первый полноценный сезон в профессиональном футболе: у него 3 гола в 13 матчах.
В интервью «БИЗНЕС Online» 20-летний форвард объяснил уход из команды, рассказал о долгих беседах с Бердыевым, поделился ожиданиями от предстоящей работы с Леонидом Слуцким, вспомнил косяки в академии и назвал свою зарплату.
ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО СЕЗОН ЗАКОНЧИТСЯ ДОСРОЧНО
– Артур, ты приехал из Нижнего Новгорода домой, в Казань. Вашу команду распустили на неопределённый срок?
– Изначально говорили про 7 апреля. Но из-за отмены всех матчей в России до 31 мая неизвестно, что будет дальше. Есть лично у меня ощущение, что вообще сезон может быть закончен досрочно. Но самое главное сейчас – здоровье людей. Футбол надо возвращать, когда мы все справимся с этой бедой.
– Какое у тебя отношение к пандемии?
– Мы же видим, сколько людей каждый день умирают от этой болезни. Конечно, нужно беречь себя и оставаться дома. Но также я общался со многими специалистами, и они мне говорили, что для здорового молодого человека это не сильно отличается от гриппа.
– Давай поговорим о футболе. В обоих весенних матчах за «Нижний Новгород» ты остался на скамейке. Почему?
– Я пропустил полностью первый сбор, потом был вызов в молодёжную сборную России. Ещё во время предсезонки была небольшая травма спины. Так что я практически полностью пропустил все сборы с командой. Наверное, максимально не был готов к тем играм.
– В концовке первой части сезона ты забил два гола в двух матчах, а незадолго до этого провел свой первый мяч за «Нижний». Это придало уверенности?
– Да, для меня важным стал матч с «Ротором», где я впервые забил. До этого постоянно оставался на скамейке. И ещё мне очень помог разговор с клубным психологом, очень сильный специалист. Я сходил к нему как раз перед «Ротором». В итоге просидел в кабинете три часа. Я в прямом смысле освободился от ненужных мыслей после нашей встречи. После общения с ним у меня начался подъём. Очень благодарен ему за это.
– В клубе вы обязаны общаться с психологом?
– Нет, тогда тренер просто предложил психологу встретиться со мной. Я сам ощущал, что мне нужно о многом поговорить. Во мне сидел юношеский максимализм. Я всегда хочу играть по 90 минут и забивать. Если это не получалось, мог агрессивно себя вести. После того разговора я стал меньше проявлять негативных эмоций.
– Как проходил трёхчасовой сеанс?
– Половину этого времени я вообще спал. Мне приснился один сон, и психолог мне его объяснил. Теперь я стабильно хожу к нему на приём. На прошлой неделе был у него, стараюсь появляться раз в месяц. И советую всем молодым футболистам не стесняться общаться с психологом. Я смог довериться ему и поделиться мыслями, которые до этого держал только при себе.
– В «Рубине» такой психолог есть?
– В команде не знаю, а в академии точно есть. Но он больше как школьный психолог.
ПОТАЩИЛИ В КОМНАТУ ТЕЛЕВИЗОР, НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ТРЕНЕР ПОКАЗАЛ ЗАПИСЬ С КАМЕР
– Часто вспоминаешь академию?
– Да, особенно детских и юношеских тренеров. Я работал с двумя очень сильными тренерами: Дмитрием Игдисамовым и Игорем Родькиным. Их уровень подтверждают нынешние места работы: Игдисамов работает в ЦСКА, а Родькин – в «Чертаново». Родькин, например, очень много разговаривал с каждым. Мне очень нравится такой персональный режим работы. Он приходил к нам в 6:30, когда мы только просыпались, и начинал работать с нами. Я считаю его вторым отцом. В 15 - 16 лет уже появляются люди, для которых футбол уходит на второй план. При нём же все хотели рубиться до конца на каждой тренировке. Во многом из-за этого мы стали чемпионами России в 2016 году.
Ещё я бы отметил детского тренера Ильгизара Гайнутдинова – это мой первый тренер в «Рубине». Ну и вообще все тренеры что-то дали для моего футбольного развития.
– Как раз Гайнутдинов говорил тебе каждый день оставаться в Казани, когда ты приехал из Елабуги. Где ты жил?
– Я приехал в Казань в 8 лет и до 12 жил у тёти и у бабушки. Большое им спасибо, без них бы никакого «Рубина» не было бы.
– Сам путь из Елабуги в Казани был непростой?
– Да, когда возник вариант с «Рубином», мы поехали с папой в Казань. Тогда всё было против нас. На улице - минус 30, снег валил, нас ещё гаишники остановили и оштрафовали. Я тогда предложил папе развернуться, но он решил ехать до конца. Его настойчивость помогла.
– Знак судьбы?
– Даже не знаю. В 12 лет меня опускали в третий состав. Уже в академии ко мне подошёл Игдисамов и предупредил, что мне дают месяц. Если за это время не прибавил бы в бытовых вопросах и футбольных, от меня бы избавились. Каждое утро со мной занимался Рамиль Мансурович (Шарипов, нынешний тренер по физподготовке «Спартака», – ред.). Ради меня он каждое утро приходил. Наши занятия начинались рано, и я всегда с трудом вставал. Когда я уже раза три не мог встать к его приходу, он начал обливать меня холодной водой и по делу «пихать». Он мне ставил технику бега, а потом я шёл на поле работать с мячом. В тот период я очень много работал над собой, и через два месяца уже вернулся в стартовый состав и был капитаном команды. Считаю, что тогда у меня произошло взросление, и в тот момент я уже точно понял, что буду футболистом.
– С дисциплиной были проблемы?
– Самым прилежным в академии вряд ли меня можно было назвать. Много веселого бывало, за что могло «прилететь». Например, был случай, когда после отбоя мы с другом потащили телевизор в комнату поиграть в PlayStation. А телевизор только один на базе – в общей комнате. На следующий день приходим на теорию, и тренер просто без слов включает камеру с этажа. Там хорошо было видно, как мы тащим этот телевизор. Вся команда «выпала» со смеху. Но стоило такие вещи убрать, в футболе тоже пошло. Сейчас я понимаю, что от того, как ты себя ведёшь в быту, многое зависит на поле.
– Насколько жёстко в академии следили за нарушениями?
– Когда интернат только открылся, с Данильянцом было очень жёстко. Если воспитательница видела с бутылкой газировки, то парня сразу отчисляли. Причём Иван Альбертович даже не вызывал к себе, через других людей передавал об отстранении. При Акбарове стало немножко посвободнее, но за дисциплиной в «Рубине» всегда строго следили.
– Тяжело учиться и одновременно играть?
– Для меня да. Я знаю только пример Семака, когда человек преуспел и в футболе, и в учёбе. Но лично таких примеров не встречал. Даже во время уроков, когда все учились, я вёл отдельную тетрадку, куда записывал свои действия с игр и тренировок. Но полностью «забить» на учёбу было невозможно. Нам постоянно говорили, что мы могли не стать футболистами, а людьми останемся в любом случае. Часто говорили, что из 20 выпускников может стать футболистом всего один. Но я всё равно со всеми спорил, говорил, что у меня в футболе получится, независимо от учёбы.
ОДНАЖДЫ В «РУБИНЕ» ВОШЁЛ К СТАРШИМ В КРУГ. ОНИ НАЧАЛИ «ПЛАВИТЬ» – БОЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИЛ
– 2000-й год рождения получился продуктивным для «Рубина». Три человека этого возраста сыграли за главную команду. Почему так вышло?
– Мы попали в трудный период для команды, когда нужны были люди. Нас начали привлекать, за что в первую очередь я благодарен Курбану Бекиевичу Бердыеву.
– Помнишь свой первый день с основой?
– У нас была двусторонка с главной командой. Помню, что мне не понравилась моя игра. Потом был матч за молодёжку против «Енисея», тоже был без настроения тогда. Возвращался на базу, а мне Шаронов сказал, что с завтрашнего дня я на постоянной основе перехожу в главную.
– Удивился?
– Да. Ещё помню, как обрадовался мой брат - он дикий фанат «Рубина». Сказал, что мне нужно выгрызать каждый мяч на тренировках, чтобы удержаться за этот шанс. На первой тренировке я понял, что сильно уступаю Азмуну и Бухарову в завершении.
– К тебе как-то по-особенному относились старшие одноклубники?
– Добрые подколы были. Перед тренировками мы всегда занимались в кругах с мячом. Однажды я зашёл к старшим в круг, и они начали меня «плавить». Специально давали жёсткие передачи, с которыми не всегда справлялся. Бердыев следит даже за такими мелочами, и старшие знали, что мне влетит за «деревянность». Так и вышло, поэтому к старшим я больше не заходил.
– Самый весёлый кто был?
– Для меня это Навас. Как настоящий капитан мог разрядить атмосферу хорошей шуткой. Бухаров мог и пошутить, и подсказать.
– Как тренеры готовили к дебюту?
– Много общался с Кафановым. Ещё задолго до игры с «Динамо» меня готовили к возможному выходу на поле. Виталий Витальевич показывал, что я должен делать при «стандартах», показывал схемы.
Курбан Бекиевич постоянно после тренировок занимался со мной. Я плохо бил с лёту. Бердыев вместе с Данильянцем ставил конусы, а на них мячи. Мне показалось это легко: я со всей силы приложился, но попал в конус. Чуть голеностоп не оставил там. После этого Бердыев показывал, как надо выполнять такие удары. И вот я этим занимался, пока не начало получаться. Потом персонально давали другие упражнения. Так что со мной очень много работали в то время.
МНОГИЕ ДУМАЛИ, ЧТО Я СПОРИЛ С БЕРДЫЕВЫМ. НО КАК Я В 18 ЛЕТ МОГ ЕМУ ВОЗРАЗИТЬ?
– Какое качество самое главное у Бердыева?
– Я считаю, что он очень силён в психологии. Он всегда хорошо чувствует, когда надо поддержать, а когда «напихать». Он тонко ощущает, когда у игрока появляется звёздность. После встреч с психологом я понял, насколько важна психология в футболе. И Бердыев очень грамотно всё это учитывал.
– Как раз Бердыев в интервью нашему изданию говорил, что у тебя чуть больше года назад были проблемы со звёздностью, говорил про корону на голове. Как ты реагировал на его такие слова в прессе?
– Я думаю, он хотел донести до меня информацию. Я этого тогда не замечал, но не думаю, что он ошибался, со стороны лучше видно. Но летом стал понимать, что мог продуктивнее работать на тренировках.
– Не обидело, что он вынес своё мнение о тебе в публичное пространство?
– У меня к этому тренеру никогда не было обид или негатива и никогда такого не будет. Он в меня поверил, я только благодарен ему.
– Ещё одна его цитата про тебя: «Сагитов – дерзкий». Спорил с ним?
– Я знаю, что тогда многие подумали как раз об этом. Но очевидно же, что в 18 лет я даже подумать не мог, чтобы просто возразить ему. Курбан Бекиевич имел в виду, что я никого не боюсь на поле. Мне до сих пор пишут, что я пререкался с Бердыевым, но люди это сами придумывают.
– Насколько известно, в «Рубине» тогда он запрещал давать интервью двум людям – Азмуну и тебе. Так?
– Да, не хотел дополнительного внимания ко мне. Когда я выходил из раздевалки после какого-то матча, человек из клуба сказал, что мне не надо общаться с журналистами. Это может сбить с пути в самом начале карьеры, поэтому сейчас я понимаю его решение.
ДО СИХ ПОР НЕ СЧИТАЮ, ЧТО ПОПАЛ В ФУТБОЛ
– Но тогда казалось, что между вами есть конфликт. По ходу зимних сборов в прошлом году он отправил тебя в молодёжку. Что там произошло?
– Это была нефутбольная история, мы потом разобрались, к следующему сбору меня снова «подняли». В первом же матче я забил «Динамо». Этот спуск меня мотивировал.
Но потом у нас с ним был разговор. Я сам к нему подошёл тогда. Бердыев сказал, что хочет отправить меня в аренду, это было буквально за четыре дня до игры с «Ахматом». Но с «Ахматом» я вышел в концовке и забил свой первый гол за «Рубин». Это был самый эмоциональный момент в моей жизни, убеждён, что этот матч для меня будет лучшим, какие бы я голы ещё ни забил. Хотя за пару дней до этого я был расстроен после разговора с Курбаном Бекиевичем. Но несколько минут одной игры всё перевернули. Я с восьми лет в родном клубе, спустя годы выхожу на замену и забиваю на последних секундах. Какое чувство может сравниться с этим?!
Я лишь жалею, что тогда не было родителей на игре. Они всё мне дали, и сейчас у меня мечта забить на глазах у них. В «Нижнем» я всю игру думал, что, если забью, побегу праздновать к маме, когда родители смогли выбраться на игру. Но я уйму моментов «запорол», очень разозлился на себя.
– После гола «Ахмату» понял, что ты уже в футболе?
– Нет. Я до сих пор не считаю, что попал в футбол. Пока я не могу сказать, что должно произойти, чтобы я мог так сказать. Точно убеждён, что впереди очень много работы.
– Но дебютировал ты за несколько месяцев до «Ахмата» в игре с «Динамо» в конце 2018-го. Страшно было выходить на поле?
– У меня сердце ужасно билось тогда, трясло неслабо. Но те пять минут пролетели дико быстро. Я даже не успел задохнуться. Вот против «Зенита» уже было супериспытание.
– Расскажи поподробнее.
– Это была моя первая игра в старте и сразу против сильнейшей команды лиги на огромном и заполненном стадионе. Даже на предыгровой разминке ноги тряслись, не мог мяч набить. Ко мне подошёл Камболов и настраивал на игру. Но после начала матча уже было проще, даже легче внутренне, чем с «Динамо».
– Через несколько месяцев Бердыев покинул команду. О чём был последний разговор у тебя с ним?
– Я общался с его помощником Александром Григорьевичем Мацюрой. Он мне дал понять, что работа их штаба в клубе подходит к концу. Он дал три совета, которые я до сих пор держу в голове. Это было уже после сезона, так что по ходу чемпионата я даже не хотел думать, что они могут уйти. Но всё равно мысли были, что мы можем разойтись.
ЛЕТОМ МНЕ ЗВОНИЛИ ИЗ ПРЕМЬЕР-ЛИГИ И ИЗ ЕВРОПЫ
– Летом в команду пришёл Шаронов. Почему идут разговоры, что у вас напряжённые отношения?
– Мягко говоря, всегда были недопонимания. На сборах летом я забил два гола «Мордовии», но он всё равно был недоволен. Тогда понимал, что уйду в аренду. Я уж не знаю, была ли это личная неприязнь ко мне или такой подход в работе. Не раз за всё время работы с ним были разговоры, но мы никогда не приходили к какой-то конкретике, хотя вместе работали с 2016 года.
– Но все сборы ты провёл в «Рубине», получал много игрового времени. Почему тогда сразу не отдали в аренду?
– Я тоже этого не понимал. Всегда играл в основе, забивал, но потом узнал, что ухожу. Ко мне подошёл человек и передал, что, возможно, предстоит уйти. Потом была ещё попытка поговорить с Шароновым, но конкретику я не услышал. В итоге отправился в «Нижний Новгород».
– Кроме «Нижнего», были ещё варианты?
– Мне напрямую звонили люди из премьер-лиги и даже из Европы. Но выходили почему-то не на агента, поэтому всё срывалось. Но в целом, мы решили, что переход в команду РПЛ для меня на тот момент не был бы оправданным. Меня всё равно ожидали выходы на замену в концовке матчей, а в ФНЛ я понимал, что у меня больше шансов сыграть на профессиональном уровне. И в итоге не прогадали.
– Зимой «Рубин» возглавил Леонид Слуцкий. Нам в интервью он рассказывал, что следит за всеми игроками в аренде. Он тебе звонил?
– Нет, но я знаю, что он в курсе моего существования, мы подписаны в инстаграме друг на друга. Думаю, мы ещё пообщаемся. Приятно было, что позвонил Олег Яровинский (спортивный директор «Рубина» – ред.). Он тоже мне сказал, что тренерский штаб следит за мной, поинтересовался, всё ли у меня хорошо в «Нижнем Новгороде». Разговор получился позитивным. Я в большом ожидании от предстоящей работы с тренерским штабом Слуцкого. Надеюсь, мне предоставят такой шанс.
ЛЮБЛЮ «РУБИН», НО НЕ ИСКЛЮЧАЮ, ЧТО МОГУ УЙТИ ИЗ КЛУБА
– Очевидно, что тебя вряд ли устраивало твоё положения в «Рубине» до прихода Слуцкого с учётом недопонимания с Шароновым. Были мысли покинуть «Рубин», например, этой зимой?
– Скрывать не буду, такие мысли были. Я понимал, что с прежним тренером у меня немного шансов вернуться в команду. Обсуждали разные варианты, уже были кое-какие предложения из других команд.
– Что остановило?
– Приход Слуцкого и разговор с Яровинским. Я понял, что во мне заинтересованы. Хочу сказать, что я люблю «Рубин», он мне всё дал, но футболисты не могут делать всё, что захотят. На данный момент я вижу свои перспективы в «Рубине». Очень надеюсь, что так и будет.
– Transfermarkt пишет, что твой контракт истекает этим летом. Это правда?
– Нет, и даже не в следующем году. Но я не исключаю, что могу уйти, я понимаю, что в жизни может произойти что угодно. Но сам я, повторюсь, не хочу покидать «Рубин».
– После перехода из молодёжки в основу вы переподписывали контракт?
– Да, поэтому мой контракт точно не до конца сезона, если мы подписывали в 2019 году.
– Зарплату тебе сейчас платит «Рубин» или «Нижний Новгород»?
– Чёткого правила нет при переходе в аренду. В моём случае основную зарплату платит «Нижний», а часть – «Рубин». У меня не огромная зарплата, сейчас я точно не за неё играю.
– По нашей информации, твоя зарплата около 100 тысяч рублей в месяц. Близко к истине?
– Чуть ниже. Но для меня это просто цифра. О деньгах должны думать семьи с жёнами и детьми. Я только на старте карьеры и сам прекрасно понимаю, что нужно думать о футболе. Конечно, у меня есть родители, они всё для меня делали и делают, поэтому я тоже хочу им помогать, в том числе и финансово. И если будет получаться в футболе, то деньги сами придут. Об этом я не переживаю.
Данил Зайнуллин, Спорт БИЗНЕС Online
Летом Сагитов прошёл все сборы с казанцами и даже забивал в контрольных матчах, но в итоге уехал в аренду, в «Нижний Новгород». В ФНЛ он проводит свой первый полноценный сезон в профессиональном футболе: у него 3 гола в 13 матчах.
В интервью «БИЗНЕС Online» 20-летний форвард объяснил уход из команды, рассказал о долгих беседах с Бердыевым, поделился ожиданиями от предстоящей работы с Леонидом Слуцким, вспомнил косяки в академии и назвал свою зарплату.
ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО СЕЗОН ЗАКОНЧИТСЯ ДОСРОЧНО
– Артур, ты приехал из Нижнего Новгорода домой, в Казань. Вашу команду распустили на неопределённый срок?
– Изначально говорили про 7 апреля. Но из-за отмены всех матчей в России до 31 мая неизвестно, что будет дальше. Есть лично у меня ощущение, что вообще сезон может быть закончен досрочно. Но самое главное сейчас – здоровье людей. Футбол надо возвращать, когда мы все справимся с этой бедой.
– Какое у тебя отношение к пандемии?
– Мы же видим, сколько людей каждый день умирают от этой болезни. Конечно, нужно беречь себя и оставаться дома. Но также я общался со многими специалистами, и они мне говорили, что для здорового молодого человека это не сильно отличается от гриппа.
– Давай поговорим о футболе. В обоих весенних матчах за «Нижний Новгород» ты остался на скамейке. Почему?
– Я пропустил полностью первый сбор, потом был вызов в молодёжную сборную России. Ещё во время предсезонки была небольшая травма спины. Так что я практически полностью пропустил все сборы с командой. Наверное, максимально не был готов к тем играм.
– В концовке первой части сезона ты забил два гола в двух матчах, а незадолго до этого провел свой первый мяч за «Нижний». Это придало уверенности?
– Да, для меня важным стал матч с «Ротором», где я впервые забил. До этого постоянно оставался на скамейке. И ещё мне очень помог разговор с клубным психологом, очень сильный специалист. Я сходил к нему как раз перед «Ротором». В итоге просидел в кабинете три часа. Я в прямом смысле освободился от ненужных мыслей после нашей встречи. После общения с ним у меня начался подъём. Очень благодарен ему за это.
– В клубе вы обязаны общаться с психологом?
– Нет, тогда тренер просто предложил психологу встретиться со мной. Я сам ощущал, что мне нужно о многом поговорить. Во мне сидел юношеский максимализм. Я всегда хочу играть по 90 минут и забивать. Если это не получалось, мог агрессивно себя вести. После того разговора я стал меньше проявлять негативных эмоций.
– Как проходил трёхчасовой сеанс?
– Половину этого времени я вообще спал. Мне приснился один сон, и психолог мне его объяснил. Теперь я стабильно хожу к нему на приём. На прошлой неделе был у него, стараюсь появляться раз в месяц. И советую всем молодым футболистам не стесняться общаться с психологом. Я смог довериться ему и поделиться мыслями, которые до этого держал только при себе.
– В «Рубине» такой психолог есть?
– В команде не знаю, а в академии точно есть. Но он больше как школьный психолог.
ПОТАЩИЛИ В КОМНАТУ ТЕЛЕВИЗОР, НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ТРЕНЕР ПОКАЗАЛ ЗАПИСЬ С КАМЕР
– Часто вспоминаешь академию?
– Да, особенно детских и юношеских тренеров. Я работал с двумя очень сильными тренерами: Дмитрием Игдисамовым и Игорем Родькиным. Их уровень подтверждают нынешние места работы: Игдисамов работает в ЦСКА, а Родькин – в «Чертаново». Родькин, например, очень много разговаривал с каждым. Мне очень нравится такой персональный режим работы. Он приходил к нам в 6:30, когда мы только просыпались, и начинал работать с нами. Я считаю его вторым отцом. В 15 - 16 лет уже появляются люди, для которых футбол уходит на второй план. При нём же все хотели рубиться до конца на каждой тренировке. Во многом из-за этого мы стали чемпионами России в 2016 году.
Ещё я бы отметил детского тренера Ильгизара Гайнутдинова – это мой первый тренер в «Рубине». Ну и вообще все тренеры что-то дали для моего футбольного развития.
– Как раз Гайнутдинов говорил тебе каждый день оставаться в Казани, когда ты приехал из Елабуги. Где ты жил?
– Я приехал в Казань в 8 лет и до 12 жил у тёти и у бабушки. Большое им спасибо, без них бы никакого «Рубина» не было бы.
– Сам путь из Елабуги в Казани был непростой?
– Да, когда возник вариант с «Рубином», мы поехали с папой в Казань. Тогда всё было против нас. На улице - минус 30, снег валил, нас ещё гаишники остановили и оштрафовали. Я тогда предложил папе развернуться, но он решил ехать до конца. Его настойчивость помогла.
– Знак судьбы?
– Даже не знаю. В 12 лет меня опускали в третий состав. Уже в академии ко мне подошёл Игдисамов и предупредил, что мне дают месяц. Если за это время не прибавил бы в бытовых вопросах и футбольных, от меня бы избавились. Каждое утро со мной занимался Рамиль Мансурович (Шарипов, нынешний тренер по физподготовке «Спартака», – ред.). Ради меня он каждое утро приходил. Наши занятия начинались рано, и я всегда с трудом вставал. Когда я уже раза три не мог встать к его приходу, он начал обливать меня холодной водой и по делу «пихать». Он мне ставил технику бега, а потом я шёл на поле работать с мячом. В тот период я очень много работал над собой, и через два месяца уже вернулся в стартовый состав и был капитаном команды. Считаю, что тогда у меня произошло взросление, и в тот момент я уже точно понял, что буду футболистом.
– С дисциплиной были проблемы?
– Самым прилежным в академии вряд ли меня можно было назвать. Много веселого бывало, за что могло «прилететь». Например, был случай, когда после отбоя мы с другом потащили телевизор в комнату поиграть в PlayStation. А телевизор только один на базе – в общей комнате. На следующий день приходим на теорию, и тренер просто без слов включает камеру с этажа. Там хорошо было видно, как мы тащим этот телевизор. Вся команда «выпала» со смеху. Но стоило такие вещи убрать, в футболе тоже пошло. Сейчас я понимаю, что от того, как ты себя ведёшь в быту, многое зависит на поле.
– Насколько жёстко в академии следили за нарушениями?
– Когда интернат только открылся, с Данильянцом было очень жёстко. Если воспитательница видела с бутылкой газировки, то парня сразу отчисляли. Причём Иван Альбертович даже не вызывал к себе, через других людей передавал об отстранении. При Акбарове стало немножко посвободнее, но за дисциплиной в «Рубине» всегда строго следили.
– Тяжело учиться и одновременно играть?
– Для меня да. Я знаю только пример Семака, когда человек преуспел и в футболе, и в учёбе. Но лично таких примеров не встречал. Даже во время уроков, когда все учились, я вёл отдельную тетрадку, куда записывал свои действия с игр и тренировок. Но полностью «забить» на учёбу было невозможно. Нам постоянно говорили, что мы могли не стать футболистами, а людьми останемся в любом случае. Часто говорили, что из 20 выпускников может стать футболистом всего один. Но я всё равно со всеми спорил, говорил, что у меня в футболе получится, независимо от учёбы.
ОДНАЖДЫ В «РУБИНЕ» ВОШЁЛ К СТАРШИМ В КРУГ. ОНИ НАЧАЛИ «ПЛАВИТЬ» – БОЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИЛ
– 2000-й год рождения получился продуктивным для «Рубина». Три человека этого возраста сыграли за главную команду. Почему так вышло?
– Мы попали в трудный период для команды, когда нужны были люди. Нас начали привлекать, за что в первую очередь я благодарен Курбану Бекиевичу Бердыеву.
– Помнишь свой первый день с основой?
– У нас была двусторонка с главной командой. Помню, что мне не понравилась моя игра. Потом был матч за молодёжку против «Енисея», тоже был без настроения тогда. Возвращался на базу, а мне Шаронов сказал, что с завтрашнего дня я на постоянной основе перехожу в главную.
– Удивился?
– Да. Ещё помню, как обрадовался мой брат - он дикий фанат «Рубина». Сказал, что мне нужно выгрызать каждый мяч на тренировках, чтобы удержаться за этот шанс. На первой тренировке я понял, что сильно уступаю Азмуну и Бухарову в завершении.
– К тебе как-то по-особенному относились старшие одноклубники?
– Добрые подколы были. Перед тренировками мы всегда занимались в кругах с мячом. Однажды я зашёл к старшим в круг, и они начали меня «плавить». Специально давали жёсткие передачи, с которыми не всегда справлялся. Бердыев следит даже за такими мелочами, и старшие знали, что мне влетит за «деревянность». Так и вышло, поэтому к старшим я больше не заходил.
– Самый весёлый кто был?
– Для меня это Навас. Как настоящий капитан мог разрядить атмосферу хорошей шуткой. Бухаров мог и пошутить, и подсказать.
– Как тренеры готовили к дебюту?
– Много общался с Кафановым. Ещё задолго до игры с «Динамо» меня готовили к возможному выходу на поле. Виталий Витальевич показывал, что я должен делать при «стандартах», показывал схемы.
Курбан Бекиевич постоянно после тренировок занимался со мной. Я плохо бил с лёту. Бердыев вместе с Данильянцем ставил конусы, а на них мячи. Мне показалось это легко: я со всей силы приложился, но попал в конус. Чуть голеностоп не оставил там. После этого Бердыев показывал, как надо выполнять такие удары. И вот я этим занимался, пока не начало получаться. Потом персонально давали другие упражнения. Так что со мной очень много работали в то время.
МНОГИЕ ДУМАЛИ, ЧТО Я СПОРИЛ С БЕРДЫЕВЫМ. НО КАК Я В 18 ЛЕТ МОГ ЕМУ ВОЗРАЗИТЬ?
– Какое качество самое главное у Бердыева?
– Я считаю, что он очень силён в психологии. Он всегда хорошо чувствует, когда надо поддержать, а когда «напихать». Он тонко ощущает, когда у игрока появляется звёздность. После встреч с психологом я понял, насколько важна психология в футболе. И Бердыев очень грамотно всё это учитывал.
– Как раз Бердыев в интервью нашему изданию говорил, что у тебя чуть больше года назад были проблемы со звёздностью, говорил про корону на голове. Как ты реагировал на его такие слова в прессе?
– Я думаю, он хотел донести до меня информацию. Я этого тогда не замечал, но не думаю, что он ошибался, со стороны лучше видно. Но летом стал понимать, что мог продуктивнее работать на тренировках.
– Не обидело, что он вынес своё мнение о тебе в публичное пространство?
– У меня к этому тренеру никогда не было обид или негатива и никогда такого не будет. Он в меня поверил, я только благодарен ему.
– Ещё одна его цитата про тебя: «Сагитов – дерзкий». Спорил с ним?
– Я знаю, что тогда многие подумали как раз об этом. Но очевидно же, что в 18 лет я даже подумать не мог, чтобы просто возразить ему. Курбан Бекиевич имел в виду, что я никого не боюсь на поле. Мне до сих пор пишут, что я пререкался с Бердыевым, но люди это сами придумывают.
– Насколько известно, в «Рубине» тогда он запрещал давать интервью двум людям – Азмуну и тебе. Так?
– Да, не хотел дополнительного внимания ко мне. Когда я выходил из раздевалки после какого-то матча, человек из клуба сказал, что мне не надо общаться с журналистами. Это может сбить с пути в самом начале карьеры, поэтому сейчас я понимаю его решение.
ДО СИХ ПОР НЕ СЧИТАЮ, ЧТО ПОПАЛ В ФУТБОЛ
– Но тогда казалось, что между вами есть конфликт. По ходу зимних сборов в прошлом году он отправил тебя в молодёжку. Что там произошло?
– Это была нефутбольная история, мы потом разобрались, к следующему сбору меня снова «подняли». В первом же матче я забил «Динамо». Этот спуск меня мотивировал.
Но потом у нас с ним был разговор. Я сам к нему подошёл тогда. Бердыев сказал, что хочет отправить меня в аренду, это было буквально за четыре дня до игры с «Ахматом». Но с «Ахматом» я вышел в концовке и забил свой первый гол за «Рубин». Это был самый эмоциональный момент в моей жизни, убеждён, что этот матч для меня будет лучшим, какие бы я голы ещё ни забил. Хотя за пару дней до этого я был расстроен после разговора с Курбаном Бекиевичем. Но несколько минут одной игры всё перевернули. Я с восьми лет в родном клубе, спустя годы выхожу на замену и забиваю на последних секундах. Какое чувство может сравниться с этим?!
Я лишь жалею, что тогда не было родителей на игре. Они всё мне дали, и сейчас у меня мечта забить на глазах у них. В «Нижнем» я всю игру думал, что, если забью, побегу праздновать к маме, когда родители смогли выбраться на игру. Но я уйму моментов «запорол», очень разозлился на себя.
– После гола «Ахмату» понял, что ты уже в футболе?
– Нет. Я до сих пор не считаю, что попал в футбол. Пока я не могу сказать, что должно произойти, чтобы я мог так сказать. Точно убеждён, что впереди очень много работы.
– Но дебютировал ты за несколько месяцев до «Ахмата» в игре с «Динамо» в конце 2018-го. Страшно было выходить на поле?
– У меня сердце ужасно билось тогда, трясло неслабо. Но те пять минут пролетели дико быстро. Я даже не успел задохнуться. Вот против «Зенита» уже было супериспытание.
– Расскажи поподробнее.
– Это была моя первая игра в старте и сразу против сильнейшей команды лиги на огромном и заполненном стадионе. Даже на предыгровой разминке ноги тряслись, не мог мяч набить. Ко мне подошёл Камболов и настраивал на игру. Но после начала матча уже было проще, даже легче внутренне, чем с «Динамо».
– Через несколько месяцев Бердыев покинул команду. О чём был последний разговор у тебя с ним?
– Я общался с его помощником Александром Григорьевичем Мацюрой. Он мне дал понять, что работа их штаба в клубе подходит к концу. Он дал три совета, которые я до сих пор держу в голове. Это было уже после сезона, так что по ходу чемпионата я даже не хотел думать, что они могут уйти. Но всё равно мысли были, что мы можем разойтись.
ЛЕТОМ МНЕ ЗВОНИЛИ ИЗ ПРЕМЬЕР-ЛИГИ И ИЗ ЕВРОПЫ
– Летом в команду пришёл Шаронов. Почему идут разговоры, что у вас напряжённые отношения?
– Мягко говоря, всегда были недопонимания. На сборах летом я забил два гола «Мордовии», но он всё равно был недоволен. Тогда понимал, что уйду в аренду. Я уж не знаю, была ли это личная неприязнь ко мне или такой подход в работе. Не раз за всё время работы с ним были разговоры, но мы никогда не приходили к какой-то конкретике, хотя вместе работали с 2016 года.
– Но все сборы ты провёл в «Рубине», получал много игрового времени. Почему тогда сразу не отдали в аренду?
– Я тоже этого не понимал. Всегда играл в основе, забивал, но потом узнал, что ухожу. Ко мне подошёл человек и передал, что, возможно, предстоит уйти. Потом была ещё попытка поговорить с Шароновым, но конкретику я не услышал. В итоге отправился в «Нижний Новгород».
– Кроме «Нижнего», были ещё варианты?
– Мне напрямую звонили люди из премьер-лиги и даже из Европы. Но выходили почему-то не на агента, поэтому всё срывалось. Но в целом, мы решили, что переход в команду РПЛ для меня на тот момент не был бы оправданным. Меня всё равно ожидали выходы на замену в концовке матчей, а в ФНЛ я понимал, что у меня больше шансов сыграть на профессиональном уровне. И в итоге не прогадали.
– Зимой «Рубин» возглавил Леонид Слуцкий. Нам в интервью он рассказывал, что следит за всеми игроками в аренде. Он тебе звонил?
– Нет, но я знаю, что он в курсе моего существования, мы подписаны в инстаграме друг на друга. Думаю, мы ещё пообщаемся. Приятно было, что позвонил Олег Яровинский (спортивный директор «Рубина» – ред.). Он тоже мне сказал, что тренерский штаб следит за мной, поинтересовался, всё ли у меня хорошо в «Нижнем Новгороде». Разговор получился позитивным. Я в большом ожидании от предстоящей работы с тренерским штабом Слуцкого. Надеюсь, мне предоставят такой шанс.
ЛЮБЛЮ «РУБИН», НО НЕ ИСКЛЮЧАЮ, ЧТО МОГУ УЙТИ ИЗ КЛУБА
– Очевидно, что тебя вряд ли устраивало твоё положения в «Рубине» до прихода Слуцкого с учётом недопонимания с Шароновым. Были мысли покинуть «Рубин», например, этой зимой?
– Скрывать не буду, такие мысли были. Я понимал, что с прежним тренером у меня немного шансов вернуться в команду. Обсуждали разные варианты, уже были кое-какие предложения из других команд.
– Что остановило?
– Приход Слуцкого и разговор с Яровинским. Я понял, что во мне заинтересованы. Хочу сказать, что я люблю «Рубин», он мне всё дал, но футболисты не могут делать всё, что захотят. На данный момент я вижу свои перспективы в «Рубине». Очень надеюсь, что так и будет.
– Transfermarkt пишет, что твой контракт истекает этим летом. Это правда?
– Нет, и даже не в следующем году. Но я не исключаю, что могу уйти, я понимаю, что в жизни может произойти что угодно. Но сам я, повторюсь, не хочу покидать «Рубин».
– После перехода из молодёжки в основу вы переподписывали контракт?
– Да, поэтому мой контракт точно не до конца сезона, если мы подписывали в 2019 году.
– Зарплату тебе сейчас платит «Рубин» или «Нижний Новгород»?
– Чёткого правила нет при переходе в аренду. В моём случае основную зарплату платит «Нижний», а часть – «Рубин». У меня не огромная зарплата, сейчас я точно не за неё играю.
– По нашей информации, твоя зарплата около 100 тысяч рублей в месяц. Близко к истине?
– Чуть ниже. Но для меня это просто цифра. О деньгах должны думать семьи с жёнами и детьми. Я только на старте карьеры и сам прекрасно понимаю, что нужно думать о футболе. Конечно, у меня есть родители, они всё для меня делали и делают, поэтому я тоже хочу им помогать, в том числе и финансово. И если будет получаться в футболе, то деньги сами придут. Об этом я не переживаю.
Данил Зайнуллин, Спорт БИЗНЕС Online
популярные новости
все новости