Валерию Чижову – 45!
Сегодня свой юбилейный день рождения отмечает тренер вратарей РЦПФ «Нижний Новгород» Валерий Чижов. Поздравляем!!! Предлагаем вашему вниманию фрагменты интервью с Валерием Николаевичем, которое он дал несколько лет назад «Советскому спорту».
– Шесть лет вы провели в дубле «Спартака». Не пересидели?
– Когда играл за юношескую сборную СССР, возникали варианты: «Ротор», московское «Динамо»… Но у меня был контракт со «Спартаком». После победы на турнире памяти Гранаткина приехали селекционеры и подписали. Сначала сказали, что это просто документы для заявки в турнир дублеров, а потом оказалось – контракт. На несколько лет. Так что уйти я не мог.
– Единственный ваш матч за национальную сборную – первый тайм в товарищеской игре Кипр – Россия (0:1) в феврале 2003-го. Киприоты по вашим воротам ни разу не ударили.
– Так и было. Соперник до штрафной еле доходил, я только пару раз ногами сыграл. А на следующий день был второй матч – с румынами. «Легионеры» по клубам разъехались, и футболистов осталось в обрез. Газзаев спросил: «Если что-то случится, готов в поле сыграть?» – «Конечно». На тренировках он видел меня в «квадратах», когда ребят между ног «проверял». Каждому вратарю хочется иногда сыграть в поле, тем более – забить.
– Реально могли выйти?
– Я левша, сыграл бы слева хоть защитника, хоть полузащитника. В детстве часто в поле бегал, а на взрослом уровне только во второй лиге, когда в 38 лет был играющим тренером «Сатурна». Во время матча в Смоленске у нас все три вратаря на поле вышли. Два в воротах – случилась замена, а я на последние 10 минут – в поле, нападающим. Правда, ни разу за мяч не зацепился…
– Известный факт – большую часть карьеры вы отыграли, имея проблемы со зрением.
Вышли в премьер-лигу, игра с ЦСКА. Женя Варламов ударил метров с 40, я отбил перед собой – 1:2. После матча подошел Павлов: «Валера, хватит – езжай на операцию». И через неделю после коррекции я уже нормально видел. Подумал: «Надо было раньше!». А я просто не знал, что врачи могут такие операции делать. Считаю, поэтому и не раскрыл весь потенциал.
– Самый нелюбимый нападающий – был такой?
– Бесчастных. В 2002 году он мне пол-лица коленом снес. Удар по воротам – я отбиваю, встаю. И тут он бежит на добивание. Игровой момент, конечно, хотя Вова мог бы и перепрыгнуть. Через три дня приехал в больницу извиняться, а у меня вот такая голова! Глаз только на пятый день открылся. Врачи сказали, что я был на грани жизни и смерти. Обломки косточек остановились в миллиметрах от головного мозга. Повезло, в общем.
Врачи давали на восстановление от года до трех, но Шевчук уже через три месяца позвал: «Валера!» И никаких масок, шлемов… Первое время очень боялся мяча.
– И долго боялись?
– До первой официальной игры. А вторая была со «Спартаком», выиграли – 2:0.
– В 2004-м вы на год уходили в «Рубин». Курбан Бердыев – необычный тренер?
– Закрытый человек. Когда перед игрой приходили в раздевалку, у него была своя комната, где он молился. Четки, пиджак, который не менял два-три года. Когда пару матчей проиграли, ребята хотели этот пиджак сжечь. Только как, не снимать же с Бекиича? Искали у него в комнате, но так и не нашли. У Бердыева много тактики, акцент на оборону, сзади очень строго, а впереди – как придется.
– Почему из «Рубина» ушли?
– Не хотелось на лавке сидеть. Хотя мы с Козко играли примерно поровну. Да и с Бердыевым не нашли общего языка. Не ругались, но все равно чувствовалось – не моя команда.
– Карьерой довольны?
– Хотелось что-то выиграть. Сейчас, если ты в заявочном листе, значит, полагается медаль. А когда я играл, даже в дубле «Спартака» надо было провести определенное количество матчей. Поэтому медалей нет.
Сборная? Там играли Овчинников и Мандрыкин, потом Акинфеев начинал. Самое главное – доверие тренера. Газзаев доверял Акинфееву, хотя он вначале и пропускал. Получился первый номер сборной. Мне же больше всех доверял Шевчук. Вратарская психология – штука тонкая…
– Шесть лет вы провели в дубле «Спартака». Не пересидели?
– Когда играл за юношескую сборную СССР, возникали варианты: «Ротор», московское «Динамо»… Но у меня был контракт со «Спартаком». После победы на турнире памяти Гранаткина приехали селекционеры и подписали. Сначала сказали, что это просто документы для заявки в турнир дублеров, а потом оказалось – контракт. На несколько лет. Так что уйти я не мог.
– Единственный ваш матч за национальную сборную – первый тайм в товарищеской игре Кипр – Россия (0:1) в феврале 2003-го. Киприоты по вашим воротам ни разу не ударили.
– Так и было. Соперник до штрафной еле доходил, я только пару раз ногами сыграл. А на следующий день был второй матч – с румынами. «Легионеры» по клубам разъехались, и футболистов осталось в обрез. Газзаев спросил: «Если что-то случится, готов в поле сыграть?» – «Конечно». На тренировках он видел меня в «квадратах», когда ребят между ног «проверял». Каждому вратарю хочется иногда сыграть в поле, тем более – забить.
– Реально могли выйти?
– Я левша, сыграл бы слева хоть защитника, хоть полузащитника. В детстве часто в поле бегал, а на взрослом уровне только во второй лиге, когда в 38 лет был играющим тренером «Сатурна». Во время матча в Смоленске у нас все три вратаря на поле вышли. Два в воротах – случилась замена, а я на последние 10 минут – в поле, нападающим. Правда, ни разу за мяч не зацепился…
– Известный факт – большую часть карьеры вы отыграли, имея проблемы со зрением.
– Сам удивляюсь: как это «Сатурн» со слепым вратарем в премьер-лигу в 1998 году вышел? (Смеется.) Уникальная история. Еще ребенком в яслях я наскочил на пирамидку. Одним глазом, когда зрение проверяли, только верхнюю строчку видел. Как медкомиссию проходил? Наизусть буквы учил и еще шпаргалочку брал. Днем проблем не возникало, а в темноте или при плохом освещении приходилось щуриться. Поэтому мяч видел в самый последний момент. Защитникам кричал: «Встречайте, я не вижу!» Титов меня по этому поводу до сих пор «травит».
– Самый нелюбимый нападающий – был такой?
– Бесчастных. В 2002 году он мне пол-лица коленом снес. Удар по воротам – я отбиваю, встаю. И тут он бежит на добивание. Игровой момент, конечно, хотя Вова мог бы и перепрыгнуть. Через три дня приехал в больницу извиняться, а у меня вот такая голова! Глаз только на пятый день открылся. Врачи сказали, что я был на грани жизни и смерти. Обломки косточек остановились в миллиметрах от головного мозга. Повезло, в общем.
Врачи давали на восстановление от года до трех, но Шевчук уже через три месяца позвал: «Валера!» И никаких масок, шлемов… Первое время очень боялся мяча.
– И долго боялись?
– До первой официальной игры. А вторая была со «Спартаком», выиграли – 2:0.
– В 2004-м вы на год уходили в «Рубин». Курбан Бердыев – необычный тренер?
– Закрытый человек. Когда перед игрой приходили в раздевалку, у него была своя комната, где он молился. Четки, пиджак, который не менял два-три года. Когда пару матчей проиграли, ребята хотели этот пиджак сжечь. Только как, не снимать же с Бекиича? Искали у него в комнате, но так и не нашли. У Бердыева много тактики, акцент на оборону, сзади очень строго, а впереди – как придется.
– Почему из «Рубина» ушли?
– Не хотелось на лавке сидеть. Хотя мы с Козко играли примерно поровну. Да и с Бердыевым не нашли общего языка. Не ругались, но все равно чувствовалось – не моя команда.
– Карьерой довольны?
– Хотелось что-то выиграть. Сейчас, если ты в заявочном листе, значит, полагается медаль. А когда я играл, даже в дубле «Спартака» надо было провести определенное количество матчей. Поэтому медалей нет.
Сборная? Там играли Овчинников и Мандрыкин, потом Акинфеев начинал. Самое главное – доверие тренера. Газзаев доверял Акинфееву, хотя он вначале и пропускал. Получился первый номер сборной. Мне же больше всех доверял Шевчук. Вратарская психология – штука тонкая…
популярные новости
все новости